Капризная принцесса - Страница 23

И тут ей в голову пришла бунтарская мысль. Кто его знает, чем она была продиктована — и вправду бунтарским духом, или же интересом научного характера, а то и причиной, в которой сама она никогда бы себе не призналась. Так или иначе, принцесса подумала, что ежели ей всё равно предстоит отречься от всего земного, в том числе и от замужетсва, то вовсе необязательно делать это, оставаясь девицей. Почему бы напоследок и не узнать, как это — быть с мужчиной. Хоть будет, что вспомнить. Мужчина поблизости оказался только один, и он был не принцем, а трубочистом, но только какое это имело значение, теперь-то?

Решено, трубочиста следовало немедленно соблазнить. Тем более что он весь избитый, израненый, сильно сопротивляться не будет… Одна беда — как это сделать? Соблазнять она особенно не умела. Ха, а энциклопедия на что? Всё, что там было на эту тему, принцесса вычитала ещё девчонкой. При этом у неё была прекрасная фотографическая память, так что она могла без особого труда восстановить нужные страницы.

Итак, какое там было самое верное средство? "Для того, чтобы соблазнить мужчину, следует аккуратно приподнять подол юбки или же платья, слегка обнажая щиколотки". Принцесса поглядела на свои ноги. Щиколотки и без того уже были обнажены. И что-то пока никто не соблазнился. Да и кого в наше время удивишь голой щиколоткой? Видать, энциклопедия слишком давно писалась. Устарела. Стоп, но там, кажется, было ещё. Всё правильно, "можно также, будто бы случайно, приспустить рукав платья, обнажая при этом плечико. Обратив на себя внимание кавалера, следует поспешно прикрыть плечо, густо покраснев". Ну, это вроде можно. Принцесса решила, не затягивая, приступить к действию. Она подошла поближе к трубочисту, который сидел, прислонясь спиной к дубовому стволу, остановилась якобы в глубокой задумчивости, и незаметно потянула ткань платья. Ткань и вправду поспешно сползла, обнажая левое плечо и даже приличную часть предплечья. Ну вот, процесс соблазнения пошёл. А как долго ждать результата? Холодно, между прочим! И вообще, как понять, заметил он или не заметил — если смотришь в сторону, притворяясь, что всё это — простая случайность?

Оказалось, что понять очень даже можно. Голос трубочиста резко вывел её из состояния задумчивости.

— Ты что, с ума сошла? Ты почему так легко одета? Замёрзнешь ведь! Вот мурашки бегут по телу, даже при свете костра видать! Ещё чего доброго простудишься, заболеешь, и будем мы с тобой здесь лежать, как две старые развалины. Лично я за тобой ухаживать не собираюсь, я и сам ещё поболеть хочу. Давай-ка, прямо сейчас накинь что-нибудь на плечи, хоть бы и одеяло.

Ну вот. Дожили. Не сработало. Может, этот метод не действует при плохом освещении? Или всё дело в том, что она не успела густо покраснеть? Или просто плечо с бегущими по нему мурашками выглядит недостаточно соблазнительно?

Однако же сбить принцессу с намеченного курса было не так легко. Сдаваться она не собиралась. Послушно укутавшись в шерстяное одеяло (Так и правда теплее. А уютно-то как!), девушка принялась вспоминать последующие советы из мудрой книги. "Стрельба глазами". Авторы советовали пристально поглядеть на предмет страсти, слегка исподлобья, а затем немного поморгать, выгодно демонстрируя длиные ресницы. Потом снова посмотреть, и снова поморгать, и так до победного конца…М-да, эдак и нервный тик можно заработать. Ну ладно, попробуем. Вот только подойти к нему надо будет совсем близко, как-никак темновато здесь, вдруг не заметит.

Заметил. Принцесса успела пострелять глазами совсем немного, когда трубочист, нахмурившись, спросил:

— Тебе что, в глаз что-то попало?

— В какой глаз? — опешила принцесса.

— В правый, — отозвался он. — Ты что, сама не чувствуешь?

— Чувствую! — радостно воскликнула принцесса, припоминая ещё один совет. Даме следовало пожаловаться кавалеру на то, что что-то попало ей в глаз. Кавалер, в свою очередь, вызывался ей помочь, для этого ему следовало приблизить к ней своё лицо, а дальнейшее должно быо произойти само собой. Вот только это "само собой" принцессу несколько смущало.

Сперва всё шло так, как надо. Трубочист и правда вызвался ей помочь, поднялся на ноги и, взяв за руку, куда-то её повёл. Принцесса сперва подумала, что к костру, где свет поярче, но оказалось, что нет, они шли в другую сторону. Вот оно, началось! Её сердце забилось в предвкушении.

— Опустись на траву, — сказал трубочист, остановившись.

— То есть как? — Как только дошло до дела, она снова была готова сопротивляться.

— Как-как, вставай на колени! — командным голосом пояснил он.

С трудом удержавшись от очередного выпада, принцесса послушалась. Ох, что сейчас будет…Трубочист опустился рядом с ней…Их тела соприкасались друг с другом…

— Наклонись, — велел он.

Принцесса вновь послушалась…и завопила. Пригнув её голову пониже одной рукой, второй трубочист щедро умыл ей лицо ледяной водой из ручья. И, едва дав ей отдышаться, повторил процедуру.

— Ну, как? — спросил он затем. — Теперь лучше?

— Что лучше? — пролепетала совершенно сбитая с толку принцесса.

— Глаз лучше? Соринка смылась?

Принцесса поморгала, избавляясь от попавшей в глаз воды.

— Теперь лучше, — обречённо кивнула она.

— Ну вот и хорошо.

Не говоря больше ни слова, трубочист поднялся с земли и зашагал обратно.

Принцесса тяжело вздохнула, провожая его взглядом. По-видимому, ей суждено было умереть девственницей.

Хорошенько выспавшись, они продолжили путь. Причин особенно торопиться не было. До монастыря оставалось недалеко, и, даже двигаясь очень медленно и делая многочисленные привалы, они успевали добраться до цели в течение дня. Именно поэтому, когда трубочист, не вполне ещё оправившийся после вчерашнего, прикорнул во время обеденной остановки, принцесса не стала его будить. Пускай отдохнёт. Кажется, её побег вышел ему боком. Слишком во многие передлки она его втянула, сама того не желая. Впрочем, скоро он уже сможет отдохнуть от неё в полной мере.